Жизнь читать А. Котов. ДО ПОСЛЕДНЕГО ДЫХАНИЯ (Александр Алехин) 40

Ласкера. Отстав на старте, несгибаемый, волевой турнир­ный боец благодаря на редкость энергичному рывку не только сумел догнать лидировавшего Капабланку, но и вырваться вперед. Это была блестящая победа; шахмат­ный мир гордился своим чемпионом, шансы кубинца на организацию решающего сражениясЛаскером значитель­ноуменьшились после этого турнира.

Третьим к финишу пришел Александр Алехин. Титул гроссмейстера, завоеванныйим в этом соревновании, рас­ценивался любителями и знатоками как появление нашахматном небосклоне звезды первой величины. Отныне в борьбе за шахматную корону сталиучитывать не только Хосе-Рауля Капабланку, но и Александра Алехина. Кто первый из них добьется права бросить перчатку Ласке­ру? —об этом гадали и в Москве, и в Гаване, и в Бер­лине. Однако в решение этого спорного вопроса вмешались непредвиденные обстоятельства, причем самым безжа­лостным образом. Для Алехина1914годом кончилась без­мятежность; началась труднейшая полоса невзгод и ски­таний.

Когда разразилась империалистическая война, Алехин находился в немецком городе Мангейме, где играл в турнире. Все русские были немедленно интернированы. С помощью каких-то ухищрений Алехину удается все же вернуться на родину, но лишь для того, чтобы тут же отправиться добровольцем на фронт. Тяжелая контузия—награждение Георгиевским крестом. Госпиталь в Тарнополе—необычная короткая пауза отдается шахматам: в числе красивейших партий в наследии Алехина одна—против Фельда—была сыграна вслепую в сеансе с пя­тью шахматистами именно тогда.

Грянула Февральская, затем Октябрьская революция. Выходцу из дворян, мать которого владела акциями Трех­горной мануфактуры в Москве, казалось бы, открывался один путь—немедленно сбежать за границу. Но Алехин в Москве: здесь он сначала учится на киноактера в сту­дии Гардина, затем работает следователем в Московском уголовном розыске. Сейчас в столице нашей Родины, на Петровке,38создан музей криминалистики; там есть ма­териалы, посвященные деятельности следователя Але­хина. Позже его знание языков было использовано на работе в Коминтерне, которая и привела впоследствии к крутому повороту в судьбе русского шахматиста.

Кино, расследование преступлений, переводческая ра­бота—какоеразнообразие интересов, способностей! Но мысли, каждая свободная минута отданы шахматам. Он жадно ловит заграничные шахматные новости, исполь­зует каждую возможность для совершенствования, для тренировки.

Время было страшное: разруха, холод, голод. Шахмат­ные энтузиасты собирались вечерами на квартирах—в обязанности хозяек входило обеспечение элементарных условий для жарких многочасовых сражений,

—Когда доходила очередь до меня организовывать шахматный вечер, приходилось немало поломать голову,—рассказывала жена мастера Николая Михайловича Зуба­рева.—Обычно я пекла лепешки на сахарине, у голод­ных шахматных бойцов они пользовались большим успе­хом. Александр Алехин вынимал иногда из кармана ка­рамельку, аккуратненько разворачивал ее и пил чай с конфеткой. Чувствовалось страстное желание сохранить мозг для будущих ответственных боев, а мозг требовал сахара...