Жизнь читать Дмитрий Жуков. ЧЕМПИОН ЧЕМПИОНОВ (Иван Поддубный) 25

О чемпионатах говорилось и много дурного, и много хорошего.

Едва ли не каждый год то какая-нибудь газета, то журнал начинали публиковать«разоблачения» закулисной жизни борцовских чемпионатов. Писали о сделках, о том, что борьба—это чистое надувательство, тщательно отре­жиссированное, с заранее известным исходом каждого поединка. Об этом рассказывал в своих популярных ро­манах и статьяхЗ.Н. Брешко-Брешковский, в фельето­нах — Скиталец... И как это ни странно, всякий раз такие разоблачения только подогревали интерес публики, желавшей убедиться в написанном. Она валом валила в цирки, враждебно настроенная, готовая учинить скан­дал, как только заметит жульничество, и... уходила, до­вольная зрелищем, убежденная в правдивости борьбы, «заболевшая» ею, как сказали бы сейчас.

Как-то я попросил известного в свое время цирко­вого борца раскрыть мне секрет обаяния цирковой борьбы.

—Секрет простой,—подумав, сказал он.—Цирко­вые борцы были артисты. Держали зрителей в напря­жении. Все время было такое чувство, что сейчас что-то случится. И хотя приемов тогда было маловато, пока­зывали их так, что все ахали...

Артистичность? Не противоречит ли она спортивно­му духу? Нет и нет. Спорт остается и зрелищем и при­мером, а те его виды, в которых артистичность показалась излишней и была утрачена, утратили и свою былую по­пулярность.

Великим мастером ритуала борцовских соревнований был Иван Владимирович Лебедев, известный всей России как «дядя Ваня». Недоучившийся правовед, ведущий ги­ревик Санкт-Петербурга, помощник доктора Краевского, лихой журналист, он открыл собственную спортивную школу и с тех пор обрел громкий титул «профессора ат­летики».

Звезда дяди Вани зажглась, когда ему минуло два­дцать пять лет. В1905году в петербургском летнем саду«Фарс» он появился в качестве антрепренера и арбитра чемпионата борьбы. Бывший студент был облачен в рус­скую поддевку, сапоги и картуз, что произвело на пуб­лику, привыкшую к фракам, впечатление неотразимое. А когда еще дядя Ваня снял картуз и картинно покло­нился по-русски на все четыре стороны, восторгам не бы­ло предела.

—Парад,алле!

Под звуки «Марша гладиаторов», прогибая помост, вы­ходили многопудовые борцы. Зычный баритон дяди Вани колотился в барабанные перепонки. Он представлял по од­ному «волжских богатырей», «русских силачей-самород- ков», «великанов-сибиряков», «чемпионов мира и его окрестностей».

—Парад, ретур!

Начиналась борьба, живо и остроумно комментируемая Лебедевым. Под дядю Ваню стали работать арбитры цирковой борьбы во всех городах России, где она прово­дилась. Перенимался и его режиссерский почерк.

У всякого борца было свое амплуа.

Ни один чемпионат не обходился без борцов из Афри­ки и других экзотических краев. Знамениты были Мур- зук, Англио, Али-Абдала... За неимением таковых пере­крашивали заведомых русачков. Хозяин многих чемпио­натов Лурих однажды уговорил борца Осипова выкра­ситься в коричневый цвет и выдавал его за «вождя вы­мирающего индейского племени». Перед борьбой Осипов испускал воинственный клич индейцев. Публика, любо­вавшаяся великаном, жестоко разочаровалась бы, еслибыуслышала, как в уборной он после схватки обращался к товарищам: