Жизнь читать Вл. Артамонов.СЕКРЕТ УСПЕХА(Инга Артамонова) 182

• Из нее ничего не выйдет, слишком длинные мыш­цы, а в коньках, как известно, нужны более короткие для быстрого сокращения. — Но в ответ на такое заявле­ние Инга вспыхивала и отвечала:

• Ну это мы еще посмотрим. — И, видимо, зарож­давшуюся в Инге спортивную злость, при всей ее челове­ческой доброте, умерить в то время не было никаких сил: в 1956 году на первенстве Советского Союза неожиданно для всех она стала абсолютной чемпионкой страны, и, что самое потрясающее, с новым мировым рекордом в сум­ме многоборья. Ей было девятнадцать лет! В газетах то­гда сообщили о ней, что совсем недавно, каких-нибудь два года назад, Инга Артамонова впервые встала на бе­говые коньки. Это было действительно так.

Но ее продолжали не признавать и не включили по­этому в команду для поездки в том же году на чемпио­нат мира (там сильнейшей оказалась Софья Кондакова). Но наступил следующий год, 1957, а потом 1958, когда она два раза подряд стала абсолютной чемпионкой мира. Это было громом среди ясного неба. Так стремительно, так смело, просто поразительно! Победы Инга одержала в финском городе Иматре и шведском — Кристинехамне.

Скандинавские болельщики сразу же ее признали и вы­брали в свои кумиры. А на банкетах, устраиваемых после чемпионатов мира, она оправдывала эту любовь к себе. Инга появлялась там нарядной и красивой. И будто не она несколько часов назад выполняла такую изнуритель­ную, «лошадиную» конькобежную работу, а кто-то другой. В этом ее характер — не показывать, как тяжело достаются победы, а выигрывать с легкостью, изяществом, артистичностью, вызывая тем самым еще большую сим­патию окружающих.

Ее тогдашний тренер 3. Ф. Холщевникова призналась:

• Она будет чемпионкой мира не два раза, а десять раз! — И согласиться с этим можно было. Инга — это действительно было что-то новое в коньках. Откуда-то вдруг появилась высоченная (рост 177 см), стройная, сильная, разделала всех под орех. Теперь-то уже не уди­вительно, что победы одерживают преимущественно спортсмены высокого роста. У них больше мощи, длиннее рычаги. Это подтверждает в последние годы своим вы­ступлением и голландец Ард Схенк.

Что же касается ее бойцовских качеств, то трудно найти что-то подобное. На соревнованиях она улыбалась, а если кто-то пытался ее «заводить» перед стартом, грозя «привезти секунд 10 на финише», делал только хуже для себя. Вот что Инга рассказывала мне: Стин Кайзер на чемпионате мира 1965 года чем-то раззадорила ее, и Ин­га голландке «врезала» в ответ, став в четвертый раз аб­солютной чемпионкой мира.

Если можно было бы проследить за двумя состояния­ми человека — в период, когда он известен небольшому кругу людей и когда к нему пришла всемирная слава, — было бы очень поучительно. Как ни печально, но неко­торые люди, ставшие известными, потеряли многое из то­го, что прежде было любимо окружающими. Мы пере­стаем уважать зазнаек, и мы правы. Но представьте себе, что вы как раз и есть тот самый прогремевший, пусть только на «всю округу», человек. Вам почет,прохожие останавливаются на улице и восхищенно глядят вам вслед, вы являетесь желанным гостем в любом доме, с ва­ми хотят познакомиться, вам пишут письма, к вашему мнению прислушиваются... И вот при всеобщем признании нужно остаться простым и скромным человеком. Играть здесь невозможно, показывая и доказывая каждому встречному, что ты такой же простой, каким и был, а в душе лелеять высокомерие. Им, простым, видимо, нужно быть. И вот за что я особенно люблю Ингу (и в настоя­щее время тоже), так это за ее очень естественную и ми­лую простоту. Конечно, нельзя сказать, что она совсем не изменилась с тех самых озорных детских лет. Изменилась, да еще как. Ведь побывать пришлось во многих странах мира, а это новые впечатления. Не говоря уже о новых появившихся чертах характера — сдержанности, акку­ратности, строгости к себе... Но все та же простота, отли­чавшая ее всегда, открытость души, бесхитростность и то главное свойство ее детской души, все равно сохра­нившееся, несмотря на трудности и испытания взрослой жизни, про которое ее самая первая учительница, ста­ренькая Наталья Васильевна, как-то сказала матери: