Жизнь читать (Серофим и Георгий Знаменские) 88

А на «Люксе» жили потихоньку. Приди вовремя, во­семь часов помаши кувалдой или железо потаскай—и до завтра. Работа шла «на хозяев», а рядом, на «Серпе», рабочие чувствовали себя сами хозяевами.

Именно в1931году, в марте, было принято положе­ние о комплексе ГТО, и летом сдача физкультурных норм развернулась повсеместно. На одном только «Люксе» ни­чего не разворачивалось. Когда Знаменские прочли поло­жение, они так и ахнули—это же как раз то, что им нужно! «Физкультурник, — было написано,—выполнив­ший нормативы, а также зарекомендовавший себя актив­ным участником общественной и политической жизни, награждается значком, грамотой и пользуется преимуще­ством при поступлении в физкультурные учебные заве­дения».

Решили немедленно взяться за подготовку к сдаче норм. Нормы казались трудными! Увидят физкультурни­ков на спортплощадке, Георгий, как более смелый, подой­дет, потом братускажет: «Говорят, можно только своим».

А где им найти своих?

Наконец в конце июня удалось записаться на сдачу норм ГТО, и произошел тот печально знаменитый эпизод, который задержал рождение их как спортсменов еще на год.

В каждом забеге на1000метров стартовало человек по150,а в Сокольническом парке тогда ничего не стои­ло заблудиться—это был просто лес. После команды «марш!»братья рванули и помчались не жалея сил. При­бежали, когда остальные еще и не завиднелись. Судья смотрит на секундомер—2минуты50секунд. А всесоюз­ный рекорд (его никому не удавалось побить с1928го­да) был всего на15секунд лучше. «Ладно заливать,—говорят братьям,—вы и не бежали вовсе—вон из ку­стов выскочили. Отойдите, не мешайте».

Серафим так оторопел, что и сказать ничего не может.

—Давай еще раз пробежим?—предложил он брату.

—Да ну их!

—Нет уж давай!

Взяли еще раз карточки, вышли на старт в следую­щем же забеге, Георгий сердито попросил судей получше следить за кустами, и побежали. Прибегают еле дыша, спрашивают: «Ну? Сейчас сколько?»—«Да, сейчас,—отвечают им,—две—сорок восемь, только вы, должно быть, по знакомой тропинке бежали».

Серафим повернулся и ушел…

...Однажды, уже осенью, шли они после работы как собаки усталые по Землянке, где находился стадион за­вода «Серп и молот». Настроение было мрачное: лето прошло, и есть хочется—а за забором кто-то из дев­чонок весело кричал: «На старт! Внимание! Марш!»

Серафим услыхал и насупился, тогда Георгий сказал:

—Сим, а ведь мы с тобой кустари. Так мы не прожи­вем, за ручку нас никто выводить не будет.

Серафим продолжал шагать.

—Давай прямо сейчас на стадион зайдем—несъедят же нас? Ну посмеются—пусть...

—Не пойду,—ответил Серафим.

—А я пойду,—сказал Георгий.

В их жизни это был первый случай, чтобы Серафим не послушался…

После того как их приняли на «Серп и молот», ма­териальное положение братьев улучшилось. Работая в прессовом цехе, Георгий зарабатывал до90рублей, и чуть меньше получал Серафим как техник-геодезист.

От сестер они переехали за город, в дачный поселок Никольское по Курской железной дороге, где дешево, за12рублей в месяц, сняли чердак у одинокой старушки. При желании можно было бы найти какой-нибудь угол и в городе, но Серафим сказал: «В городе не побега­ешь»,—и Георгий понял, что после успеха в пробеге Химки—Москва брат решил заняться тренировками серьезно. Теперь старшему брату не раз приходилось убеждаться, что ни при каких обстоятельствах Серафим не забывает о спортивном режиме. И Георгий принял этот режим, хотя в делах тренировок и соревнований ему не всегда удавалось быть таким предусмотрительным и аккуратным, как Серафим. С Георгием случалось, что он, к примеру, получалтравму только из-за того, что бежал на авось; Серафим—никогда.