Жизнь читать (Серофим и Георгий Знаменские) 86

Прибегал Георгий или кто-то от Георгия: «Айда в футбол играть!» Серафим шел. Играя, оживлялся, но в игре никогда не спорил, а если спор возникал, то молча ждал, пока игра не продолжится. «Ну а ты что ска­жешь?»—обращались к нему. «Давайте играть,—отве­чал он,—а то скоро тёмно».Он как бы считал, что на­рушение правил есть дело совести нарушителя. Слова тут не нужны.

В жизни и спорте Георгий и Серафим образовали па­ру, которая у летчиков, например, называется «ведущий» и «ведомый». Сперва ведущим был Георгий. «Работа на фабрике—рабфак—образование и профессия инструк­тора физкультуры»—эта программа шла от него (а еще раньше, как мы знаем,от Сергея).Серафим послушно ее принял.

Но выбор вида спорта, в котором они позже просла­вились, сделал Серафим.

Георгий признавался, что вплоть до случая при сдаче норм ГТО(о нем еще будет рассказано) бегать он лю­бил меньше, чем, например, плавать, и был уверен, что и младший брат так же считает.

Серафиму же бег приглянулся гораздо раньше. Бег соответствовал его характеру. Бег он выбрал за простоту правил. Тут, казалось ему, не о чем спорить: дорога ши­рокая, места хватит всем—обгоняй, если ты сильнее. В беге он увидел выражение простого, прямого, открыто­го принципа, согласно которому и надо жить.

Вот два эпизода, которые могут дать представление о характере Серафима.

Сестра Вера рассказывала: отправились по грибы, вы­шли на лесную дорогу. Ночью дождь прошел сильный, грязь, в грязи выше ступицы груженая телега застряла, хозяин за узду лошадь тянет, а сам ее кнутом по животу, а кнутовищем по голове бьет. Лошадь только зубы ска­лит. «Что же ты делаешь!»—набросился на мужика Се­рафим, а мужик, чужой, неиз их деревни, как заорет: «Тебе-точто?! На,попробуй вытащи! Базар не ждет!»

Серафим выпряг лошадь, взялся за оглобли и ведь вы­тащил, как мужик ни насмешничал. Потом сестра час в ручье отстирывала брата, без грибов остались.

Когда Георгий уже был в Севастополе, физкультурни­ков «Володарки» позвали в гости ребята из села Констан­тинова под Подольском. Там сыграли в футбол, потом Серафима определили с шестом прыгать. Он смотрел- смотрел, как это получается у других, и досмотрелся, что планку подняли аж (!) на два метра. «Ну ты будешь прыгать? А то обедать не дадим». Вручили ему шест, он разбежался, уперся шестом что было силы, а шест возь­ми и лопни пополам—сосновый—прыгать больше не с чем.

Поругали, посмеялись, но обедать дали.

Пошли гости18километров обратно, на полпути за­метили, что Серафим на правую ногу припадает. «Ты че­го, Сима?»—«Да вот чего-то».—«Да ведь вон как рас­пухла! Это ты, когда упал, да?»—«А кто ее знает». По­следние два километра Серафим ни разу не ступил на правую ногу. До домашнего крыльца допрыгал на одной левой.

Георгия призвали на военную службу в тот самый момент, когда братья уже получили от фабрики рекомен­дацию на рабфак.

Прежде не брали, а в1927году взяли. Помог случай и общительный характер Георгия. В соседнее селоЖуковку, в родные места, приехал морской командир. Гулял, видит, в поле здоровенный парень—прямо Микула Селянинович—ворочает камни, очищает участок. Разгово­рились. «Нам такие моряки нужны!» И скоро от Георгия стали приходить письма с краснофлотскими приветами. Серафим не ответил брату ни разу, но все ви­дели, что он отзывается на них, как листья на ветер.