Жизнь читать Л. Атрашенко. ОСОБОЕ ИЗМЕРЕНИЕ (Владимир Мягков) 72

Мягков был сам себе первым тренером. Он самостоя­тельно тренировался до зимы1935/36года, когда в сорев­нованиях на первенство Ленинграда по лыжам за­нял призовое место, и это была победа не только Володи Мягкова-спортсмена, но и победа Владимира Мягкова- тренера. На этих соревнованиях его впервые и заметили. Городской комитет по физической культуре и спорту на­правил молодого способного лыжника учиться в школу тренеров при Государственном институте физической культуры имени Лесгафта.

Владимира включили в сборную команду города, и тут впервые появился человек, который стал руководить его тренировками и который с первых же дней столкнул­ся не только с самобытной техникой своего подопечного, но и с еще более самобытным характером.

Тренировки эти не приносили Мягкову удовлетворе­ния. Они как бы выбивали его из привычного спортивного ритма, и не потому, что были для него малы по нагрузкам, а потому, как казалось ему, что были несовершенны в своей основе. Они рассчитывались па всех и ни на кого в отдельности. Все подгонялось под какую-то единую, об­щую схему. Невзлюбил Владимирэти «тренировки под руководством»,стал часто их пропускать, отвоевывая прежнее право быть самому себе тренером. И здесь уж он старался.

Каждый вечер в одно и то же время его можно было увидеть в Шуваловском парке поселка Парголово. Там Володя разминался, делал несколько легких пробежек и стартовал на свою, им самим приблизительно отмеренную дистанцию—двадцать километров. Она пролегала через крутые склоны парголовских гор, по лесным дорогам Юкков и Каменки.

—Но ведь чемпион Ленинграда не он?—уловил по­следний вопрос парень в телогрейке.

—Да ты не понимаешь, я говорю, он мировой...—И казалось, что, если бы губы его сейчас окончательно отогрелись, он бы говорил, говорил, какой славный чело­век Володька Мягков. Но вот парень наконец застегнул непослушными пальцами крепления, взял палки и пока­тил вдоль лыжни, то и дело оглядываясь назад. За ним затрусили и остальные болельщики. Одни бежали боком, другие просто шли спиной вперед, навстречу резким хо­лодным порывам ветра. И только девушка в белой шапке оставалась на месте. В глазах у нее застыли слезы, а на лице ее блуждала счастливая улыбка. Потом девушка,пробежавнесколько метров, остановилась и так стояла, подавшись вперед и чуть привстав на цыпочках. Лицо ее раскраснелось, локоны волос выбились из-под шапочки, она сняла варежку, стала поправлять их, не отрывая взгляда от бегущего навстречу лыжника. Варежка упала, девушка как-то машинально дернулась за ней, но не на­гнулась и тут же, видимо, забыла про нее.

—Володя, я знала, я так и знала...—закричала она рвущемуся по лыжне Владимиру Мягкову.

Он, увидев ее на миг и не осознав, как, почему появи­лась она, Муся, здесь, на уральской земле, будто чего-то вдруг испугался. Все это Муся прочитала на его лице, когда он пробегал мимо, но, еще не сообразив, что к че­му, крикнула ему в спину:

—Я сейчас прибегу.

Но не побежала, а медленно пошла следом, часто оступаясь в неглубокие вмятины в снегу. Нет, не так она представляла себе встречу с Владимиром, думала, об­радуется... Она даже не взглянула, когда мимо, тяжело дыша, проскользил главный соперник Мягкова, тот, с кем Владимир вел основную борьбу на дистанции, ией только слышались крики болельщиков: «Орлов! Пашка! Поднажми малость!».