Жизнь читать Е. Симонов.ВДОХНИ ВЕРШИН СИЯНИЕ(Михаил Хергиани) 196

А разве сгладятся в благодарной памяти людской те горы, что не приносят ни чемпионских медалей, ни рекордов? Речь идет о спасательных работах...

Буран застал в горах трех туристов-студентов из Гроз­ного: чеченца Шавала Дадаева, ингушку Раю Ужахову, русского Олега Булгакова. Последние капли жизни утекают из засыпанной палатки. Ее не смогли отыскать ни лесники, ни спасатели-туристы. В Терсколе директор Высокогорного геофизического института, профессор и альпинист Г. К. Сулаквелидзе спешно снаряжает двух своих лаборантов — Хергиани и его земляка, замечательного альпиниста из той же Сванетии Иосифа Кахиани.

...Белый покров затопил все ущелье. Не за что зацепиться глазу в этом мире слепящей белизны. Хергиани надолго ложится на снег, и только орлиное зрение горца может уловить дрожание воздуха в воздухе, теплого в морозном. Угасающего дыхания людей. И двое выручают троих, возвращают с того света. Где вы сейчас, Рая, Шавал, Олег, возвращенные к жизни сванами?..

А теперь снова Ушба. И с ним сорок пять. И он в ответе за каждого. Отвечает своей фамилией, званиями заслуженного мастера спорта (а получил он это звание в 1961 году как неоднократный чемпион страны по альпинизму и скалолазанию, как победитель многих международных соревнований) и мастера спорта международного класса.

А что прикажешь делать с тобой, почтенный Алмаскир Квициани? Тебе же за семьдесят? Правда, ты исправно водишь туристов планового, сорок шестого маршрута — с ледника Корундаш до Южного приюта. Вспомни, как несколько лет назад ты тоже приходил ко мне, Алмаскир.

• Сколько времени вокруг Ушбы верчусь, а на вершине так и не был. Заведи на нее хоть моего сына. Пусть и наш род, а не одни Хергиани на Ушбе побывает. Моя кровь, а не вода течет в жилах моего Багаула.

И Хергиани с Багаулом Квициани пошли тогда (если употребим здесь этот глагол) по «пути Хергиани». А возвратились Миша с Багаулом уже сутки спустя.

• Зачем так быстро? Зачем на вершину не ходили? — нахмурился Квициани-отец. — Ай, подвел ты меня, Минан. Всех нас подвел.

Через подаренную ему иностранными альпинистами подзорную трубу старик не только высматривал тура на дальних скалах, но и любил наблюдать за Ушбой.

• Эх, сынок-сынок!

Хергиани молча протянул снятую с вершины запис­ку иностранной группы, ткнул пальцем в дату. Да, так быстро не ходил еще никто! И не думал ходить. Повеселевший старик Алмаскир зарезал белого агнца. Над загулявшим ночнымМазеридолго звучали, отра­жаясь эхом в горах, гимны сванов.

А теперь вынь да положь Ушбу и самому Алмаскиру, который не только давно уже отец, но стал к тренировоч­ным восхождениям еще и дедом. Ох, и пропишет же за это неумолимая дисциплинарная комиссия в Москве!..

Одна надежда на медконтроль, авось отсеет, не может не отсеять. Но весьма ученый врач из Тбилиси Хито Мусселиани сидел, уткнувшись в секундомер, в приборы. Тем временем хитрый старикан, покосившись глазом, на испытаниях по задержке дыхания легонько отпускал палец от зажатой ноздри и набирал резерв воздуха в лег­кие. Так выдул он с трех строго засекреченных вдохов пять тысяч кубиков. И в других тестах превзошел все нормативы!