Жизнь читать Е. Симонов.ВДОХНИ ВЕРШИН СИЯНИЕ(Михаил Хергиани) 193

Шли годы, десятилетия, гранитные бастионы горы отбили уже более двадцати штурмов лучших альпини­стов мира. И лишь в 1903 году пятерке участников Международной беспроводниковой экспедиции (ни од­ного русского, сваны — только носильщики) удается проложить путь к мечте, высшей и более трудной южной вершине массива. Но за следующую четверть века нико­му не удается посетить чертоги златокудрой Дали.

Быть может, некоторые и расценят это как пережи­ток, но кто, как не альпинисты, возродил где-то в кон­це XVIII столетия тот культ вершин, который когда-то существовал. Впрочем, разве не изображен Казбек в го­сударственном гербе нынешней Грузии или Арарат у Армении. А двуглавый Эльбрус не токмо белеет на спор­тивных значках, но и на боевой медали «За оборону Кав­каза». Если же стали бы создавать собственную гераль­дику сваны, то взяли бы своим символом Ушбу, только Ушбу.

Именно она стала в наши дни мерилом мужества и зрелости. Сван мог пройти какие-либо головоломные маршруты где-нибудь в Небесных горах — Тянь-Шане, на Крыше мира — Памире. Но... «Вай ме, — качали го­ловами старики. — Тот не альпынист, кто на нашу Уш­бу не ходил!»

Михаил Хергиани и начинал освоение Ушбы с пути Хергиани (дяди Габриэля)... Здесь северный гребень сое­диняет массив Ушбы с Главным хребтом. И с «подуш­ки», пухлого снежника у взлета к северному гребню, увидел юный сван ее, северную стену, которую не оза­ряет солнце. Хмурую и огромную.

Поднимаясь до высоты «4300», она, подобно этакомукавказскому атланту, удерживает на гранитных своих плечах купол северной вершины (4694 метра). Нижний ярус стены переходит в нагромождения ледника Чалаат. Особенно внушительна ее правая половина, как бы об­рубленная километровым сколом. Глаз альпиниста тщет­но отыскивает на ее поверхности обычные для микро­рельефаполочки, площадки, выемки. Работа лавин, кам­непадов, ветров и времени, смена жары и холода до та­кой гладкости отполировали фактуру, что стену стали называть Зеркалом Ушбы.

Первыми на Северной Ушбе побывали в 1888 году англичанин Коккин с швейцарским гидом Альмейером. Но за семьдесят восемь лет штурмов ни одному из вось­мисот побывавших на Ушбе советских плюс восемьдесят зарубежных восходителей не довелось вглядеться в упор в гранитное зеркало стены.

Да и Михаил-Минан, уже решившись на штурм, шесть раз выходит на разведку, включая и спецрейс са­молета. Словно тасуя колоду, перекладывает стереопары снимков, перебирает варианты.

«По линии падения воды», — определили бы намечен­ный им маршрут геоморфологи. Но человек не собирает­ся падать, хочет подыматься, пусть не даны ему крылья Икара. Их заменят острые зубья кошек, надежность стра­ховочной веревки и главное — вера в себя, в друга, про­думанность каждого движения.

Он пометил для себя: крутизна от 35 до 85 градусов, много отрицательных участков, где глыбины выпирают из массива, образуя подобия глухих балконов. Вот выпис­ка из заявки общества колхозных спортсменов «Колмеурне»: «Палатки за все шесть дней штурма будет возмож­ным установить только в первый и в последний дни штурма, у подножья стены и под вершиной. Все биваки на гамаках и искусственных площадках».