Жизнь читать Дмитрий Жуков. ЧЕМПИОН ЧЕМПИОНОВ (Иван Поддубный) 33

В США классическая борьба была не в почете. При­шлось учиться вольной борьбе, почти не стесненной пра­вилами. Чем жестче и свирепей схватка, тем больше успе­ха она имеет у американских зрителей.

Иван Максимович боролся на совесть. Летят на ковер и впечатываются в него лопатками известные борцы Колоф, Гешто, Тормаши, Фогель, Тафсалпос, Томпсон. Сорок четыре секунды потребовалось Ивану Максимо­вичу, чтобы бросить Владислава Збышко-Цыганевича, со старшим братом которого, Станиславом, когда-то мерился силами русский гигант. Владек Збышко, победив Заикина и Зигфрида, рвался к мировой борцовской короне, и это поражение было для него трагедией.

Поддубный победно шествует по всей Америке. Чика­го, Кливленд, Филадельфия, Лос-Анджелес, Сан-Фран­циско... Он завоевывает право бороться с чемпионом мира по вольной борьбе Джо Стекером, спокойным человеком е невероятно сильныминогами. Вырваться из «небраскских ножниц»,разжать ноги Стекера, обхватывавшие тело противника и сковывавшие его движения, не мог почти никто из борцов. Поддубный проиграл Стекеру по очкам. Ликование американцев было похоже на национальный праздник.

В феврале1927года Поддубный выехал на родину. Его уговаривали остаться в США насовсем, шантажиро­вали, задерживали выплату денег... Но Поддубный был готов отказаться даже от целого состояния, которое при­читалось ему за американское турне. Он тосковал по до­му, писал в письмах, что хочется ему отведать черной редьки, которой тут не сыщешь. «И сирень здешняя со­всем не пахнет».

Но больше всего не полюбились ему американские нравы. Он потом часто вспоминал о жестокосердии аме­риканцев, о торгашеском духе, пропитавшем все их су­ществование. Вспоминал драки во время матчей, «страш­ный вой», летящие на ринг трости и бутылки, издева­тельства над побежденными. Русская публика, говорил он, «культурно встречает противников и добродушно смот­рит на спорт». Она, притаившись, ожидает результата в острые моменты и награждает победителя аплодисмен­тами только в том случае, если он сражался справедли­во. «А у американской публики получается наоборот в тех случаях, когда один из противников попадает в ост­рое положение, а другой не в силах его скоро положить, то есть дожать... Эти джентльмены, прекрасно одетые, в хороших шляпах, цилиндрах, с пенсне на глазах, при моноклях, встают на ноги и с ярым темпераментом орут дикими голосами так, что у некоторых даже со рта по­является слюна: «Скорей! Скорей! Дожимай! Делай ключ! Ломай руку!»…»

Родина встретила замечательного патриота торже­ственно.

Мария Семеновна приехала встречать мужа в Ленин­град. Когда пришел пароход из Штеттина, грянул ор­кестр. Посмотрела Мария Семеновна на своего мужа-богатыря, на великое множество людей, собравшихся на пристани, и, по еесловам, ужаснулась. За кого же она вышла замуж? А ведь когда он ухаживал, она еще раз­думывала, ломалась, соседкам говорила: «Не пойду я за это чучело с усами».