Жизнь читать Дмитрий Жуков. ЧЕМПИОН ЧЕМПИОНОВ (Иван Поддубный) 7

Иван Максимович вспоминал:

—Пришел до грека. Смуглявый такой, сухонький—один нос длинный торчит морковкой. Пощупалоономои руки и пропищало: «Фирма Ливас принимает тебя». И по­шло как журавель—ноги как ходули...

За силу и юмор полюбила Ивана ватага грузчиков, ра­ботавших постоянно на греческую погрузочно-разгрузоч­ную фирму со странным названием «Ливас». Играючи сносил он в трюмы судов многопудовые мешки с отбор­ной пшеницей, которой богатая Россия кормила едва ли не половину Европы.

Земляки с Полтавщины прозвали Поддубного Иваном Велыким—Иваном Большим. Даже бывалые груз­чики разевали рот от изумления, когда он взваливал на плечи громадный ящик, что не под силу был и троим, вытягивался во весь свой большой рост и шагал вверх по дрожащим схрдням, похожий на вдруг ожившего атланта. Прозвище пристало к нему. Так называли его и ватажни­ки-великороссы, и греки, и турки, и независимо дер­жавшиеся, как говорил М. Горький, «космополиты-бо­сяки». Впрочем, уважением грузчиков эти люмпены не пользовались—рабочему люду неприятны были их волчья повадка и стремление ловчить на каждом шагу.

По четырнадцать часов в сутки ватажники сновали с тюками, ящиками, мешками, а по вечерам собирались у рыбацких артелей, покупали на гривенник бычков, ва­рили уху и пели украинские песни: «Закуковала та сива зозуля…»,«Ой, там, за Дунаем, молодец гуляет...» Иван Максимович любил эти песни и толково их пел до ста­рости, хотя голос у него был не то, что у младшего брата Митрофана, который певал и в церкви, сотрясая могучим басом ее крепкие стены.

В Севастопольском порту Поддубный работал с нача­ланавигации1893года. Сперва тосковал по родным ме­стам, по отцу, по матери. Все вспоминал свою хату. Све­тит каганец, журчит прялка... Мать достает из «мысника» леденцы и сует младшеньким...

Крождеству Анна Даниловна украсила хату чабре­цом и бессмертником, сварила кутьюивсе выглядывала на улицу... Иван обещал приехать и приехал. Весь обве­шанный связками бубликов. Матери он привез на плахту материи заморской, отцу—молдавских смушек на шап­ку. Так все было хорошо и просто. Колядовать ходил с па­рубками и дивчинами...

Всякий год он приезжал домой. Но однажды не дожда­лись его накутью. Уже и крещенские морозыпрошли, а Иван как в воду канул. Максим Иванович подзанял де­нег и поехал чугункой в Крым. Вернулся мрачный, мол­чаливый. Через несколько дней сказал матери с укором:

—Родила на посмешище. Полюбуйся, кем сталтвой сынок. Артистом в цирке, Иванушкою-дурачком…Гири кидает... Силой с такими ж лоботрясами меряется... Гово­рит, такова уж моя доля. Была б под рукой оглобля, я б ему дал долю, трясця его матери...

Исполнительный, но державшийся с достоинством Иван Поддубный пользовался уважением у своих хозя- ев-греков, и когда фирма «Ливас» перебралась в Фео­досию, его назначили старшим рабочим при конторе. Те­перь у него было гораздо больше свободного времени, чем у рядового грузчика. Город, овеянный древней славой, меньше всего думал о своем прошлом, устремляясь в бу­дущее пыльными новозастроенными улицами. Иван бро­дил по ним, безмятежно рассматривая пестрый, неприка­янный люд, толпами выплескивавшийся из северных рос­сийских краев на каменистый, жаркий и неприютный берег красивейшего из морей.