Упражнения развивали определенные мышцы и давали сноровку. А ее-фпи не хватало новичку. Потом Иван занимался очень много и через восемь лет без особых усилий установил мировой рекорд.
А пока ему пришлось довольствоваться едва ли не последним местом...
—Дюже добре всыпали, чертяки,—вспоминал Иван Максимович.
Посрамленный и освистанный галеркой, возлагавшей на «своего» большие надежды, он тяжело переживал поражение. Но через несколько дней в цирке началась «русско-швейцарская» борьба на поясах, и Поддубный увидел,чтоона почти ничем не отличается от тех состязаний, которые устраивались в его родном селе. Только вместо кушаков на борцах были широкие кожаные ремни с двумя кожаными же ручками по бокам...
—Подывимось, — сказал Поддубный и пошел записываться.
Публика, разочарованная прежней неудачей Ивана, встретила его скептически. По обычаю, существовавшему на подобных состязаниях, в противники ему попался не самый сильный из борцов. Сейчас уже трудно установить, кто вышел против Ивана. Борец был в трико, оттенявшем мускулатуру. Иван, в сапогах, брюках и косоворотке, казался рядом с атлетом мужиковатым и неуклюжим. Но в его насупленной физиономии, во всей высокой и крепкой фигуре было столько решимости, что цирк умолк и замер.
Протягивая руку для традиционного рукопожатия, профессиональный борецулыбался. Улыбался он и тогда, когда оба они крепко взялись за ручки поясов и прижались друг к другу—плечо к плечу, голова к голове. Борец рванул Ивана в сторону и... улыбка сползла с его лица. Малый стоял как вкопанный. Мало того, он сам надавил на борца. Циркач, или, как тогда называли, «цир- кист», тоже подался всем телом вперед. Это была ошибка, и Поддубному не раз доводилось использовать ее. Он напрягся, резко выпрямился, оторвал борца от ковра и круто закинулся... Спустя мгновенье послышался глухой удар. Описав в воздухе дугу ногами, циркач упал на спину...
Ошеломленная столь быстрой победой, публика молчала. Потом она стала неистовствовать. С этой минуты Иван Поддубный ощутил вкус успеха, вкус славы, этой призрачной власти над переменчивой толпой. Теперь Иван снова был «свой», простой грузчик, одолевший—подумайте!—профессионального борца.
Иван спокойно повернулся к судье.
—Давайте другого,—сказал он.
«Другим» был борец-итальянец, приехавший позже всех.
Итальянец тоже вскоре лежал на ковре.
За несколько дней Иван Поддубный переборол всех атлетов. И даже благородная спина красивого Георга Луриха коснулась ковра. Только с Петром Янковским, который был на полголовы выше Ивана и весил девять пудов(144килограмма),схватка не дала результата, окончиласьвничью.
Фирма «Ливас» потеряла своего старшего рабочего. До самой осени, до конца сезона, феодосийцы ходили в цирк «на Поддубного».
Осенью Ивану пришлось вернуться в контору фирмы «Ливас». Но это было очень тоскливо—после побед и аплодисментов, после яркой арены и тушей духового оркестра. Не мог он забыть и советов ловкого умного Луриха, который прочил ему карьеру борца-профес- сионала.