Жизнь читать Д. Урнов.ВСЕГДА В ПОСЫЛЕ(Борис Лилов) 165

Подобно летчикам-испытателям, наездники и жокеи проверяют образцы, они проводят соревнование лошадей- эталонов. В этих соревнованиях отбираются лучшие кони, которые служат совершенствованию всей природы. У многих любителей спорта перед глазами живая кар­тина — Абсент, выполняющий приемы высшей школы вер­ховой езды под седлом Сергея Филатова. Но хотя этот вороной красавец и был первым в Риме, ведь он даже не мог бы выйти на старт рядовой ипподромной скачки. А ес­ли бы в фамильном древе чистокровного скакуна Анилина был бы обнаружен один сомнительный сучок, его бы просто не допустили к участию в скачке на Кубок Евро­пы, который этот скакун-феномен выиграл трижды. Такие высокопородные скакуны немыслимо дороги и уже по­этому использоваться в массовом спорте не могут.

Конный спорт существует для того же, для чего су­ществует всякий спорт, — чтоб человек упражнялся, получал удовольствие, совершенствовал мастерство. Пле­менное дело и конские испытания совершенствуют саму лошадь. Пожалуй, ни один спорт не имеет такой исчерпы­вающей и непрерывной хроники, как племенное дело. За плечами у призового наездника или жокея попу­лярность старейшего у нас массового зрелища — бе­гов и скачек, привлекавших внимание коннозаводчиков,кавалеристов и просто любителей. Среди своих почитате­лей видели наездники и жокеи таких людей, чьи имена каждый из нас произносит с благоговением. Ипподромный тренинг — занятие наследственное, традиционное, и в не­которых ипподромных династиях и вожжи, и «секреты езды» передаются с рук на руки, из поколения в поколе­ние, буквально веками. Один из таких «мамонтов» гово­рил: «Всего я достиг. Все могу. В моем деле нет для меня тайн. Вижу я каждую лошадь, не говоря уже о людях, насквозь...»

Так что пусть хмурилась над ипподромом погода, са­поги все равно сияли. Наездники шагают с осторожностью, чтобы блеск не замутить. Да и спешить им совершенно некуда, все у них под рукой, вся жизнь их тут — от квар­тиры на Беговой улице доконюшни на Скаковом поле. И многие из них верили, что человек, посвятивший свою жизнь лошадям, только так и может существовать. «Ма­монты» были полны сознания своего исторического вели­чия.

Вот другая картина из тех же времен: идет мартовский снег пополам с дождем, идет зимнее первенство по кон­ному спорту. У дверей манежа толпа, потому что мест для зрителей в манеже, собственно, нет, и лишь избран­ные счастливцы могут смотреть соревнования. Толпа стоит и страждет. Афиш накануне не было, объявлений по ра­дио тоже не было никаких, как, впрочем, на другой день не было и результатов в газетах: так, словно этого всего вообще не было. Мираж какой-то! Но энтузиасты собра­лись и стоят. Остается лишь в мечтах рисовать, что совер­шается там, за дверьми манежа.

Вдруг сквозь толпу проходит... нет, является фигура, даже видение. Одна только рукоятка хлыста, которую сжи­мает этот человек рукой своей в перчатке, чего стоит! А шпоры, а бриджи-брюки для верховой езды, подбитые кожей...