Жизнь читать Д. Урнов.ВСЕГДА В ПОСЫЛЕ(Борис Лилов) 164

Кони высокого класса.

Спросите любого любителя спорта, кто такие Анилин и Пепел, он вам тотчас ответит, хотя, быть может, лошади в жизни своей не видал и не отличит, как это у конников говорится, «хлыста от хвоста». А кто у нас слышал о Борисе Лилове и егоДиаграмме, пока не присудили им парижане первый приз за популярность? Между тем, кро­ме победы в Кубке наций, Лилов был призером в Лейпци­ге и Аахене, он был ни много ни мало двенадцатикрат­ным чемпионом страны в личном и командном первенстве. Мастером спорта Лилов стал в двадцать пять лет, когда Сергей Филатов был еще разрядником, Иван Кизимов только начинал, а Елена Петушкова, должно быть, и к лошади не подходила. Он достиг звания мастера, а за­служенных мастеров конного спорта в ту пору можно бы­ло пересчитать по пальцам одной руки.

Но в конный спорт тогда как-то не верили. Конники были, конечно, полны энтузиазма. Однако то был энтузи­азм секты, немногочисленной, стиснутой со всех сторон новыми условиями и тем более отчаянной в привязанно­сти к предмету своей страсти — к лошадям. «Да разве лошади еще существуют?» — спрашивали между тем вов­се не враги конного спорта, а просто люди, искренне убеж­денные, что это спорт «камерный», «аристократический» и потому обреченный.

Бывает, что целые полосы жизни, а может быть, даже истории окрашиваются в некий один цвет и тон. Вспоми­наешь, и кажется, будто все происходило при одинаковой погоде. Вот над конным спортом в ту пору, когда брал барьеры Борис Лилов, непрерывно шел дождь. Не ливень и не гроза, а сеял ровный серенький дождичек. Так полу­чалось: на ипподром придешь, и обязательно дождь. Не надо это понимать буквально. Бывало и солнце. Но так уж получалось, так все совпадало, так выглядело, такая тогда у конников погода была. Тучки, небо серое, лужицы — моросит. По лужам и по грязи кони — копытами, и звук получается тоже характерный, чавкающий, или, вернее, хлюпающий.

Кругом — город. На тренировочном кругу, где носятся лошади, всегда пахнет травой, пылью, природой. А сов­сем рядом, за забором, — камень, трубы, дымы. Блестящая крыша высокого здания вдали отражает солнце, скрытое тучами от тех, кто сидит в седле. Там, в городе, и погода вроде другая. Другое время там, в городе!

Без всякой «машины времени» вступивший за врата ипподрома попадал по меньшей мере на сто лет назад: там уцелел, хотя бы и кусочками, прежний конный мир, жизнь этого мира еще существовала за этим забором.

Прежде всего ритуал, что называется «старый поря­док».Важно, как журавли, призовые наездники вышаги­вают через лужи, блестя голенищами сапог. Тут, чтобы в самом деле «хлыст с хвостом» не спутать, надо пояснить: наездник не жокей, а жокей не спортсмен-конник. Дер­жа в руках вожжи, несутся на рысаках в легких двухко­лесных экипажах, называемых «беговыми качалками», на­ездники. Притулившись в седле на коротких стременах, «по-обезьяньи», летят жокеи. Через барьеры прыгают и приемы выездки демонстрируют спортсмены — тоже вер­хом, но приемы не те, что у жокеев, и посадка другая, и другие лошади.