НОРДИЧЕСКИЕ ОЛИМПИЙЦЫ читать Глава 12ДИПЛОМАТИЧЕСКОЕ ЭХО ОЛИМПИАДЫ 117

Как результат Германия пригрозила бойкотом зимних игр. Отсутствие сборной Германии, которая провозгласила себя «мировым центром всего олимпийского движения», фактически означало срыв всех игр. В этих условиях граф Байе-Латур направил 21 апреля 1939 года в Швейцарию письмо, в котором сообщал, что если в Санкт-Морице не будет проведено полноценных лыжных соревнований, то не исключалась возможность переноса места проведения зим­них игр. Из Швейцарии не слишком-то спешили с ответом. Он пришел только две недели спустя. В нем сообщалось, что Швейцария была готова отказаться от приема зимней Олимпиады. Граф Байе-Латур пребывал в растерянности — он ожидал совершенно другого ответа. Чтобы хоть как-то исправить ситуацию, он обратился к Карлу фон Хальту с просьбой рассмотреть возможность проведения Олимпиады на территории Германии. Фон Хальт в срочнейшем порядке информировал об этом предложении имперскую канцеля­рию и Имперского руководителя спорта. Гитлер воспринял это как «подарок небес». С одной стороны, новая Олимпиада (пусть только зимняя) позволяла выйти из изоляции, так как британское правительство Чемберлена объявило об окон­чании «политики умиротворения». Шансы на успех были весьма велики, так как в Международном олимпийском ко­митете, как никогда, были сильны уже не скрывавшие своих симпатий к Германии Байе-Латур, Эдстрём и Брэндедж. Они даже были готовы отказаться от гуманистических принци­пов олимпийского движения в пользу складывания нового движения, контролируемого «олимпийской Германией».

Но даже в этой обстановке игры 1940 года могли быть проведены на определенных условиях. Гитлер никак не хотел, чтобы на них в качестве самостоятельной команды была представлена чешская сборная. Однако МОК настаи­вал на противном. Окончательное решение по «чешскому вопросу» (в его спортивном разрезе) намеревались вынести в июне 1939 года на заседании МОК, которое должно было проходить в Лондоне. До этого же казалось, что Гитлер не был готов пойти на компромисс. Как не покажется стран­ным, но позицию фюрера смог изменить генерал Вальтер фон Райхснау, который в тот момент был членом МОК. Именно он уговорил Гитлера хотя бы на время предоста­вить чешской команде внешнюю независимость. После этого немецкая делегация могла спокойно направляться на переговоры в Лондон.

Карл Дим уже давно вынашивал планы относитель­но того, чтобы перенести зимние Олимпийские игры из Санкт-Морица в Гармиш-Партенкирхен. Хотя бы по этой причине жесткие требования Байе-Латура, равно как и весь конфликт, в который оказался втянут МОК, можно рассма­тривать как цепи одной хорошо спланированной операции. На то, что немецкие спортивные функционеры вели очень хитрую дипломатическую игру, указывает несколько фак­тов. Когда они уже находились в Лондоне, то до них дошли сведения, что Гитлер отказался от своих слов. Поводом для этого послужило убийство немецкого полицейского. Если бы эти сведения были оглашены, то, вне всякого сомнения, члены МОК не стали бы избирать местом проведения зим­ней Олимпиады 1940 года Гармиш-Партенкирхен. Немцы решили прибегнуть к обманному маневру. Чтобы отвлечь внимание от Гармиш-Партенкирхена, они стали настаивать на переносе штаб-квартирыМеждународного олимпийско­го комитета из Лозанны в Берлин. Это предложение не было принято, но по вопросу о Гармиш-Партенкирхене фактиче­ски не было никаких обсуждений. Все это позволяет гово­рить о том, что к началу 1939 года Карл Дим было не просто спортивным функционером, не просто пропагандистом — он стал своеобразным дипломатом, который проводил ли­нию, выгодную национал-социалистическому режиму.