НОРДИЧЕСКИЕ ОЛИМПИЙЦЫ читать Глава 12ДИПЛОМАТИЧЕСКОЕ ЭХО ОЛИМПИАДЫ 115

Казалось бы, Карл Дим полностью справился со своей миссией и после ее выполнения мог вновь приступить к управлению гигантским спортивным комплексом Берлина. Однако участие Дима в пропагандистских играх на этом не закончилось. В августе 1937 года Карл Дим вновь оказался в Женеве. На этот раз он привез с собой послание от Им­перского спортивного руководителя, в котором содержались гарантии имперского правительства, касавшиеся поддерж­ки Олимпийского института. Также Ганс фон Чаммер в сво­ем письме предлагал поставить во главе института Карла Дима. Кубертен полностью согласился с этими предложени­ями, что стало его последним принципиальным решением в жизни. Смерть Кубертена едва ли могла как-то повлиять на создание Олимпийского института, так как все детали были уже заранее согласованы. Осенью 1937 года все оставшиеся нерешенными вопросы касались исключительно имперско­го правительства Германии. 19 октября 1937 года министр внутренних дел Вильгельм Фрик не только подписал доку­менты о выделении 50 тысяч рейхсмарок, но и сформиро­вал круг задач, которыми должен был заниматься институт. Перечислим их: «1. Научное обобщение главных олимпий­ских принципов и обмен мыслями с носителями олимпий­ской идеи всего мира. 2. Учреждение олимпийского архива, который должен стать международным справочным бюро олимпийского движения и олимпийского искусства. 3. Вы­пуск ежеквартального журнала “Олимпийское обозрение”, который должен быть преемником выпускаемого Пьером де Кубертеном “Олимпийского ревю”». Карл Дим должен был стать управляющим делами Олимпийского института, облеченным директорскими полномочиями. Нельзя не от­метить, что после окончания Берлинских игр его заработная плата в очередной раз уменьшилась, а потому дополнитель­ная работа была как нельзя кстати. Вильгельм Фрик, в свою очередь, отмечал, что «Дим, являясь лучшим экспертом по вопросам олимпийского движения, мог способствовать ро­сту международного авторитета Германии».

Официально новое учреждение именовалось Междуна­родным олимпийским институтом (МОИ), а журнал «Олим­пийское обозрение» считался вестником Международного олимпийского комитета. Но все это не помешало первый выпуск журнала открыть программной статьей Ганса фон Чаммера. В ней Имперский спортивный руководитель рас­суждал о предназначении нового института: «Этим шагом Германия еще раз продемонстрировала мирные намерения Германии и немецкого народа, о чем не раз заявлял фюрер». На фонеоткровенныхрассуждений Вильгельма Фрика вы­сказывания Чаммера выглядели как издевательство.

После того как 16 декабря 1937 года Имперское мини­стерство финансов утвердило размеры финансирования ин­ститута, Карл Дим направился в Лозанну, чтобы перевезти в Берлин первую часть архивов Кубертена. Для этого не по­требовалось вести длинные переговоры, так как завещание Кубертена было для МОК обязательным к исполнению до­кументом. В итоге официальное открытие Международного олимпийского института без каких-либо проблем произо­шло 9 февраля 1938 года. Теперь от МОК требовалось со­гласие на то, чтобы национал-социалистическая Германия являлась официальной преемницей всего духовного наследия Кубертена. Речь шла не о документах, а об общей сово­купности идей,положенных в основу олимпийского движе­ния. Выполнение этого задания в очередной раз было по­ручено Карлу Диму, которого в марте 1938 года послали на заседание МОК, проходившее в Каире. На этот раз успех не во всем сопутствовал ему. Поначалу тон на заседании зада­вала прогерманская группировка, в которую входили граф Байе-Латур, Зигфрид Эдстрём, Эйвери Брэндедж и т.д. Но в итоге удалось добиться только формального разрешения на издание «Олимпийского обозрения». Поскольку как раз во время заседания МОК произошел аншлюс Австрии, то Кар­лу Диму не удалось убедить абсолютно всех, что «Германия с се миролюбивыми целями должна стать центром всего олимпийского движения». Но национал-социалистической прессе это обстоятельство не помешало подать информа­цию исключительно в выгодном для себя свете.