Жизнь читать Дмитрий Жуков. ЧЕМПИОН ЧЕМПИОНОВ (Иван Поддубный) 5

А тем временем Иван подрастал. Вот он уже пере­ступил порог чисто выбеленной хаты и гоняет по улицам села, поросшим гусиной травой. А село чудо как хорошо. Белые хатки с соломенными крышами утопают в вишне­вых садах. Белые акации осеняют улицы, спускающиеся к тихой речке. Клонятся к воде могучие вербы, купая в ней длинные гибкие ветки. Белая церковка и буйные заросли бузины у кладбищенской ограды…

У Максима Поддубного земли было немного—около хаты саженей стоив поле две десятины. Была та зем­лица для здешних мест бедновата, больше суглинка, чем чернозема. Сам Максим работал как вол и только силой наливался. Большого роста, жилистый, он легко брал на плечи два пятипудовых мешка, поднимал вилами целую копну сена.

Балуясь, он останавливал любую телегу, ухвативши ее за колесо, валил наземь за рога здоровенных бугаев, а когда собирались мужики в круг побороться на кушаках, равных ему в округе не было. Рассказывают, что небыва­лой силой отличались и все его дети. Марина, бывало, рассердится на парубка, снимет с него смушковую шапку и подсунет ее под бревна, сложенные на улице, подняв их плечом. Парень бегает, пока кучу народу не соберет, чтобы шапку свою вызволить. Самый младший сын в семье, Митрофан, со временем вымахал в двухметрового детину, который как-то вытащил из ямы вола весом в восемнадцать пудов. Позже, в Туле, куда он приезжал к брату, Митрофан потешил публику, подержав на плечах помост с оркестром, который играл «Многая лета…».Во всяком случае, таким он описывал себя в сво­ей книге о знаменитом брате.

До подвигов Максимова первенца Ивана мы еще дой­дем, а пока кончилась его привольная жизнь—лет в семь он пас гусей,потомкоров. Вскоре он уже возил на волах зерно на мельницу — налыгач в руки и «Цоб-цобе!..».

С двенадцати лет Иван работал батраком—пас овец в экономии пана Кублицкого, богатые земли которого обжали со всех сторон скудные поля красёновскихкре­стьян.Много хлопот доставлял Ивану громадный и свое­вольный племенной баран, гордость панской экономии. Упрется животное, твердолобость которого вошла в по­словицу, и ни с места. Ухватив его за витые рога, Иван тянет, рвет, толкает, пока баран не тряхнет головой и не отбросит мальчонку в пыль.Прекрасной гимнастикой было это единоборство с бараном. Нынешнее поколение рода Поддубных преисполнено наивной уверенности, что едва ли не она заложила основы спортивных достижений Ивана Максимовича.

Крепли мышцы, раздавались плечи, и вскоре Иван уже мог оторвать барана от земли, перебарывал всех своих сверстников, а в пятнадцать лет рисковал схватиться с от­цом. Крепко взяв друг друга за пояса, пыхтя и обливаясь потом, старались они положить один другого на лопатки, и не сразу удавалось теперь Максиму бросить юношу в траву.

—О це Пиддубный, гарный казак,—говорил Мак­сим, похлопывая сына по широкой груди.

Так минуло детство, или, как выражался Митрофан, «гусячьи университеты».К этому времени Иван пере­брался к деду Даниле в Богодуховку. Но, очевидно, не по­рывались связи и с Красёновкой. Впрочем, от села до села было рукой подать. Во всяком случае, теперь Иван работал в другой экономии, у помещика Абеля, чьи не­оглядные десятины начинались от Богодуховки.