Стадион «Янки» взорвался. Хеллмис, который вел вещание из Нью-Йорка, радостно закричал в микрофон: «Луис пошатнулся! Луис упал!.. Макс его нокаутировал! Браво, Макс! Браво!!!» После этого Хеллмис попросил прощения у своих радиослушателей, если им был плохо слышен его голос, так как весь стадион погрузился в один оглушительный крик. Американцы были шокированы — ранее они никогда не видели поверженного Джо Луиса. В Германии наступило повсеместное ликование. По большому счету нельзя сказать точно, что происходило на стадионе «Янки».Все-такиподнявшийся на ноги Джо Луис выглядел обиженным и растерянным — словно он не мог попять, что произошло. Шмелинг тоже выглядел озадаченным. Он стоял на месте, ожидая продолжения боя. Улицы Нью-Йорка неистовствовали. Все требовали, чтобы Луис поднялся. И Луисвсе-такисмог встать на ноги до того, как рефери закончил свой отсчет. Можно было продолжать бой. Но Луис не мог боксировать, а потому фактически повалился на Шмелинга. От нового мощного удара его спас только гонг, возвестившийобокончании раунда. По пути в свой угол ринга Джо Луис чуть было вновь не упал на пол.
Когда начался пятый раунд, то Джо Луис уже не мог толком противостоять Максу Шмелингу. Удары немца шли сериями и почти всегда попадали в цель. Позже Луис вспоминал: «У меня возникало ощущение, что я бежал по глубоко вспаханному полю, ноги еле-еле двигались. Но при этом я постоянно налетал на невидимую преграду». Американские болельщики были шокированы. Если ранее Луис выступал непременно с непроницаемым лицом, то теперь оно было искажено гримасой боли и усталости. В пятом раунде последовал еще один нокдаун. Луиса спасло то, что он оказался на полу одновременно с тем, как раздался гонг. В остальных раундах не стоило ожидать изменения ситуации. Всего за бой Джо Луис пропустил около 90 ударов Макса Шмелинга. Черный Гусар не раз посылал «коричневого бомбардировщика» на канаты. Бой закончился в 12-м раунде, Луис пропустил еще один мощнейший удар Шмелинга и просто рухнул. Стадион вскочил. Джо лежал и почти не двигался. Кто-то закричал: «Помогите ему, он ранен!» Молодая супруга ДжоЛуиса, Марва, закрыв лицо руками и с трудом сдерживая слезы, побежала прочь со стадиона. Все радиоведущие на некоторое время прервали свои трансляции, так как в оглушительном реве нельзя было произнести ни одного слова. Шмелинг же помог рефери поднять тело Джо Луиса и отнести его в угол па стул. Темнокожий боксер фактически пребывал в бессознательном состоянии. В то же самое время Джо Якобс и Макс Махон выскочили на ринг и стали обнимать Шмелинга. Якобс, не отличавшийся особо большим ростом, делал это настолько энергично, что порвал себе подтяжки и с него стали спадать брюки. После этого на ринг пригласили Джеймса Брэддока, именно с ним в будущем предстояло померяться силами Джо Луису. Брэддок был растерян — он явно не ожидал подобного исхода боя.
Когда Шмелингу подняли руку, то возгласами ликования его приветствовали тысячи людей. Для него это был форменный триумф. Он одержал и физическую, и психологическую победу. Казалось, что произошло все именно так, как планировали национал-социалисты: дисциплина, решимость и мужество одержали верх над физической силой. Один из очевидцев позже вспоминал: «Мы никогда не увидим более мужественного боксера. Он был настолько мужественным, что нас даже обуял страх. Он был настолько мужественным, что мы рассматривали его в качестве чего-то смертельно опасного и пагубного». Когда Макс Шмелинг был объявлен победителем, то он подал знак Хеллмису. Это означало, что триумфатор хотел передать послание Германии. Боксер сделал жест, который Хеллмис интерпретировал как «германское приветствие». Но Максу так и не удалось добраться до микрофона Хеллмиса, его перехватил американский комментатор Маккарти: «Мои поздравления, юноша. Мои сердечные поздравления!» В ответ Макс смог лишь выдавить: «Это самый счастливый день в моей жизни». После боя ему с большим трудом удавалось подбирать английские слова. Шмелинг решил воспользоваться случаем, чтобы поддержать поверженного Джо Луиса: «Это был самый серьезный противник из всех, с которыми мне приходилось встречаться в жизни. Думаю, его ожидает великое будущее». На вопрос: «Когда вы почувствовали, что победите?» — Шмелинг ответил: «В четвертом раунде». В этот момент к микрофону добрался Якобс: «Я верил в его победу с самого начала. Я даже не допускал, что Макс может проиграть».