НОРДИЧЕСКИЕ ОЛИМПИЙЦЫ читать Глава 5СТРАСТИ ПО БОЙКОТУ 43

1. ноября 1933 года граф АнридеБайе-Латур сделал бо­лее чем откровенное признание. Он заявил: «Лично мне не нравятся евреи, и я скептически отношусь к их влиянию. Но я никоим образом не буду им досаждать.Язнаю, что они постоянно кричат о том, что нет никаких причин для их преследования. Но меня всегда поражал факт, почему об­щественное мнение не взволновали ужасы, происходящиев России, которые во сто крат хуже того, что творится в Гер­мании? Почему? Потому что в данном вопросе пропаганда поставлена не на должном уровне». Эти слова содержались в конфиденциальном письме, получателем которого был 46-летний глава Американского олимпийского комитета и шеф Любительского спортивного союза США Эйвери Брэндедж.

Этот человек был не только крупнейшим спортивным функционером в США, но состоятельным человеком. Впро­чем, мировой кризис 1929 года поставил его на грань бан­кротства. Сам он вспоминал позже, что «у меня не было ни гроша в кармане, но об этом знали только мой бухгалтер и секретарь». В отличие от многих американских бизнес­менов, Брэндедж решил не сводить счеты с жизнью. И во многом этим самообладанием он был обязан своей спортив­ной закалке. Эйвери Брэндедж мечтал не просто о карьере спортивного функционера, но о лаврах победителя Олим­пиады. Нельзя сказать, что он был напрочь лишен талан­та и способностей. В любом случае Брэндедж принимал участие в Олимпийских играх 1912 года, которые прохо­дили в Стокгольме. Он решил попробовать себя в качестве атлета-пятиборца. Но на медаль ему едва ли приходилось рассчитывать, так как по итогам соревнований Брэндедж занял хотя и почетное, но явно непризовое шестое место. После этого он понял, что ему не хватало многих качеств, чтобы претендовать на олимпийскую медаль. Интересным является тот факт, что тогда в пятиборье победил известный американский атлет Джимми Торп, которого впоследствии лишили золотой олимпийской медали, так как выяснилось, что он выступал на платной основе за одну из бейсбольных команд, а потому не мог считаться спортсменом-любителем, а стало быть, его участие в играх 1912 года противоречило тогдашней Олимпийской хартии.

Несмотря на то что Брэндеджу не удалось добиться успе­ха на Стокгольмских играх, он сам рассматривал Олимпиаду 1912 года как идеальное воплощение благородных принципов олимпийского движения. Он писал по этому поводу: «Суще­ствовавшие социальные, расовые, религиозные и политиче­ские предубеждения очень быстро забывались, и спортсмены со всех континентов, придерживавшиеся различных взглядов, различных идей и различного образа жизни, казались одним дружелюбным единым целым, над которым витал олимпий­ский дух». Участие в Стокгольмской Олимпиаде настолько преобразило Эйвери Брэндеджа, что он позволил себе заявить: «Прикоснувшись к религии Кубертена, к олимпийскому дви­жению, я, подобно многим другим, полностью изменился». Упоминание религии в связи с Олимпийскими играми не было простым речевым оборотом или преувеличением. Для многих Олимпийские игры были сродни религиозному действу, пол­ному своих сложных обрядов и ритуалов. Кубертена почитали как пророка, а графа Анри де Байе-Латура — как его ученика. Наиболее радикальные приверженцы олимпийских идей по­лагали, что Кубертен и Байе-Латур не могли ошибаться, так как являлись живым воплощением идеализма, который якобы позволял возвысить человека над его повседневной борьбой за существование. Именно в этой радикальной части олим­пийцев начало формироваться новое мировоззрение, которое современные исследователи называют «языческим идеализ­мом». В этом «идеализме» не было речи о терпимости и равно­правии. Сторонники этой псевдорелигии, подобно фанатикам других религиозных культов, полагали, что только их точка зрения была правильной, а все остальные — ложные. И как результат любой, кто мешал распространению олимпийских идеалов, мог рассматриваться в качестве врага.