НОРДИЧЕСКИЕ ОЛИМПИЙЦЫ читать Глава 5СТРАСТИ ПО БОЙКОТУ 44

Эйвери Брэндедж принадлежал к числу именно таких фанатичных олимпийцев. Выступая в 1929 году перед пред­ставителями Торговой ассоциации Чикаго, он даже пытался обосновать собственный расовый идеал: «Не исключено, что мы можем стать свидетелями рождения новой расы, расы мужчин, которыми движет спортивное мастерство, являемое ими на спортивных площадках. Но ту же самую спортивную силу эти мужчины никогда не будут проявлять без лишней на тонадобности в обыденной жизни. Это будет физически сильная раса, нравственно и духовно окрепшая. Эта раса не будет знать заката, так как она готова бороть­ся за свои права и физически приспособлена к этому. Люди этой расы будут помогать своему противнику, верх над которым одержат в справедливом спортивном поединке. И они будут бесстрашны в желании устранить несправед­ливость». Конечно, эти идеи несколько отличались от расо­вой доктрины национал-социализма, но Эйвери Брэндедж никогда не скрывал своего восхищения тем, что в Германии нарождался «новый культ тела». Только принимая в рас­чет эти сведения, можно попять суть письма, которое граф Анри де Байе-Латур направил в ноябре 1933 года Брэндеджу. Это письмо было наполнено внутренними противоре­чиями. С одной стороны, Байе-Латур признавался в антисе­митизме, с другой стороны, хотел преуспеть в деле защиты евреев-спортсменов. Когда он писал это сообщение, то его в первую очередь волновало, чтобы германские власти сдер­жали свое слово, которое немецкая делегация дала на засе­дании Международного олимпийского комитета.

Чтобы эти гарантии не были пустыми словами, Байе-Латур решил обратиться к Эйвери Брэндеджу: «Я пола­гаю, что было бы весьма полезным, если бы Любительский спортивный союз США по итогам своего ежегодного собра­ния обратился к спортивным организациям Германии, дабы удостовериться, что данные в Вене обещания не будут анну­лированы под каким-нибудь предлогом. Немецкую сторону также надо уведомить о том, что если подобное произой­дет, то будет поставлено под сомнение участие немецких атлетов в играх 1936 года, а также едва ли Американский олимпийский комитет выдвинет своего представителя для участия в работе организационного комитета по подготовкеXОлимпийских игр». Кроме этого Байе-Латур считал, что поддержка американских спортсменов может усилить его личные позиции, так как он нередко становился объектом для обвинений в сознательной дискредитации национал- социалистической Германии. Граф Анри де Байе-Латур не был в состоянии опровергнуть резкие заявления Теодора Левальда, в которых говорилось, что «критика Германии была исключительно порождением ненависти, которую ис­пытывают американские евреи к нашей стране». Надо отме­тить, что Теодор Левальд был прекрасно осведомлен о том, что Байе-Латур был антисемитом, а потом решил сыграть на его чувствах.

Обратившись к Эйвери Брэндеджу, бельгийский граф смог с предельной точностью разыграть собственную «ди­пломатическую» партию. Уже 18 ноября 1933 года феше­небельный отель «Уильям Пенн», находившийся в центре Питтсбурга, заполнили делегаты, которые съехались на ежегодное собрание Любительского спортивного союза. Вопрос об отношении к Берлину рассматривался одновре­менно с проблемой применения на международных сорев­нованиях метрической системы. По «немецкому вопросу» мнения присутствовавших разделились. Одни придержива­лись точки зрения, что спортивная организация не должна была вмешиваться во внутренние дела чужой страны. Дру­гие полагали, что США не должны были принимать участия в Олимпиаде, на которую не допускались еврейские спор­тсмены. Эйвери Брэндедж поддерживал вторую позицию.